[Diary-Elisei]

Когда-то давно некрещёный друг, который мне уже и не друг, попросил меня сводить его в церковь, на экскурсию. Конечно, храм - совсем не то место, куда водят прогуляться, но не этот факт меня покоробил. Я представил полаточек на голове, юбку, как я буду креститься и заходить туда, вовнутрь, где все эти иконы, свечи и люди, которые верят... и вежливо послал друга в мечеть.

Предыстория.

Думаю, если сесть и посчитать, то в округе, миль на десять, наберётся не меньше семи церквей, обычных, баптистских и чёрт его знает ещё каких. Там, прямо на таких же табло, что стоят перед большинством отелей, чёрными буковками выведено имя пастора и предлагаемые ништяки типа еды или групп поддержки. Почему-то куча народу здесь одержимы мыслью о том, что они должны оказывать поддержку кому-то, сочувствовать, сопереживать и дарить мыло с зубной пастой. Я вспоминаю надпись "На бога уповаем" на американских банкнотах и пытаюсь понять, да что же с этими ребятами не так. Со стороны эта страна кажется бездушной и иссушенной, как их генномодифицированные продукты, пустые взгляды молодёжи устремлены в айфоны, те, кто помоложе, стремятся урвать себе кусок сериала в жизнь, те, кто постарше, карикатурны и до смешного важничают, стаптывая ношеные шлёпки, невежественны и меркантильны, но надо же, кого ни спроси, все верят в бога.

Не знаю, чья изначально была идея, но в половине из упомянутых церквей по вечернем раз или два в неделю проводится бесплатный ужин для приехавших из-за границы студентов. Готовят еду местные, накладывают они же, всё как во времена коммунизма, с миру по нитке и по одному американцу за каждый стол для поддержания беседы. Я был на одной такой встрече, и не передать всю сложность атмосферы: как смотрят американцы (как будто со скрытым недоверием и презрением), как ведут себя студенты, которые пришли исключительно пожрать, как ненавязчиво пытаются пропагандировать беднягу Иисуса. Еда была вкусная, от людей тошнило, так что я решил, что больше ноги моей там не будет.
Но повёлся на тефтели.
В выходной всё же пошёл, в другую церковь, где большинство людей разговаривало по-русски, ещё на румынском трепались и украинском. Тефтели с рисом зашли отлично, салат на масле вернул во времена дачного урожая, но когда дело до шло до арбуза, всё полетело под откос.

(...)

Помнится, той осенней порой, когда я сподобился сходить на концерт органной музыки в католическом соборе, то от нечего делать пролистал книгу псалмов. Как вы понимаете, не проникся. Никогда не понимал смысла подобных песен, разве способны они так же связать, как бой барабанов? В церкви, куда я пришёл откушать халявных тефтелей, тоже пели. На румынском, украинском, русском и даже на английском. На румынском песни звучали красиво, но перевод их, пересказанный местным активистом, прошёл мимо меня, как вода сквозь песок. Какое-то сбивчивое "спасибо", даже не пропитанное фанатизмом. Атрибут религии, которая - как институт - всегда вызывала у меня отвращение. Я всегда повторял, что мне не нужен бог, и даже через вызванную таким сборищем верующих и жующих неловкость, я придерживался того же мнения.

Но была вещь, от которой мне стало очень плохо.

После пения местные активисты показывали примитивную сценку. Адекватный на первый взгляд мужик облачился в белое платье Бога и вдохнавлённой пантомимой одаривал человека всеми земными благами, вроде солнца, еды и воды. Напоив человека, Бог начал танцевать с ним, однако вдруг появился человек с цветком, который увлёк одаренного за собой. Бог махал руками, пытался привлечь внимание, но тщетно. За человеком с цветком пришёл человек с деньгами, а следом человек с бутылкой, хвастливая красотка, а дальше смерть, и все они, видимо, сталкивая человека в пучину грехов и отчаяния, вставали между ним и Богом в шеренгу. И вот настала кульминация. Обласканный человек, отбросив нож для резки вен, раскаялся и рванул навстречу богу, а те, развратители, толкали его и били, стаскивали одежду и боролись с Богом. Который, как и положено сверхчуваку, всех раскидал и воспалил в благодарит своей над человеком. Но мне уже было похуй, я пытался не разрыдаться.

Прекрасная вещь соционика - она, если долго покопаться, доходчиво объяснит, почему ты так или иначе реагируешь на внешние раздражители. Например, что если ты болевой чёрный сенсорик, то агрессивная волна ЧЭ от толпы верующих фанатиков под аккомпанемент соответствующей музыки может воздействовать на тебя самым отрицательным образом, на физическом уровне вызвав боль в области солнечного сплетенья, повышение температуры, румянец, удушье и слёзы. И, в конечном итоге, смятение, потому что ну что за хуйня.

Оклемался я минуты через две, взял себя в дрожащие руки и попытался разобраться, почему же мне так хреново. Какой-то мужичок с профессионально поставленным голосом старого пропагандиста тем временем рассказывал о связи креста, моста к жизни и грехах, подкрепляя всё это фактами и убеждениями, в логике которых провисаний было больше, чем в Тинвульфе за все сезоны. А я думал, и - да здравствует интроверсия - быстро получил ответ на свой вопрос.

Мне было больно, потому что я опять почувствовал бесконечное одиночество - эту огромную чёрную дыру в груди. Рваную, будто прожженную окурком, которая так безжалостно поглощает всё вокруг. Я почувствовала её потому, что у этих людей, повторяющих "Господь благ", дыры нет. Они выбрали себе Бога, опёрлись на него, как на святой костыль, и заменили им всё, что могли, нашли в нём утешение и надежду - вот что дедуля Маркс имел в виду, называя религию опиумом. А я бесконечно, непоправимо одинок и пуст внутри, моя дыра зияет и ширится, ибо, кажется, я сам пробил её в себе, опираясь всем весом на железный штырь воли, вгоняя его всё глубже, прошибая эту дыру, и не существует того, что может её заполнить, и ни одна иллюзия вроде бога или обещания рая не сможет заставить меня забыть о ней. Мне не нужен бог, бог этому не поможет, но мне хочется рыдать, крича и проклиная всё живое из-за этого тоскливого одиночества, жрущего моё мясо, как орёл прометееву печень, ведь это как будто навсегда, и почему у этих глупых людей, пытающихся жить по библии в мире зверей, сущность не разбита на части, а я такой ебанутый?

Следующим вечером парней в квартире всё же пробило на задушевные беседы, и я с тоской понял, что все они верят и пытаются понять, куда им стремиться. Их, в отличие от меня, не устраивает вариант, в котором жизнь прекрасная в своей биологической механика и совершенно бессмысленна. И их будто бы не разрывает от того, что хочется жить в мире и согласии, но жить так нельзя, потому что иначе тебя съедят.

В целом, я ненавижу вопросы веры, ведь я от богов отказался потому, что без них легче, а не потому, что мне не предоставили доказательств.