Я очень не люблю влюбляться. Но заигрывания меня всегда веселят. Вообще, меня веселит что угодно, пока не надо нести ответственность.
Наверное, люди меня за это ненавидят.
Кажется, я разучился писать длинные посты. Жизнь ускоряется. Я не хочу тратить время. Я чувствую стоп-кран у себя в голове, который упорно тянут вниз каждый раз, когда что-то затягивается, когда тексты слишком длинные, когда приходится ждать, когда нужно терпеть. Чтение по диагонали, мне приходится отвыкать от этого. Всё поверхностно, всё сломя голову. Если оно не доступно в быстром порядке, то ну его нахуй. Теряю вдумчивость, больше не ныряльщик.
(...)
Я всё равно никогда ничего не успею. Никто никогда ничего не успеет. Жизни слишком мало для всего. Кроме страданий, разумеется.
Я нашёл маленький пыльный рай с холодными стенами и старой прогнувшейся стремянкой, заляпанной известкой. Рай этот на лестнице на первый этаж, вход в который заколочен. Туда никто никогда не спускается. Кроме меня. Я подкладываю сумку, раскидываю по ступеням длинные ноги и читаю, читаю всю пару или две. Пожалуй, иногда я даже благодарен преподавателям, что они не звонят, если заболевают.
Я слабый. И я это знаю. Мне нужна поддержка, мне нужен стимул, мне нужен кто-то надёжный рядом. Видели бы вы, ребятки, как я играю в волейбол, если в команде есть хоть один сильный игрок. Понимая, что у меня нет физической мощи, чтобы отбить мяч как следует, что, вкладывая силу, я тут же теряю направленность, я всегда стремлюсь отдать пас. Я – королева пасов. Когда я знаю, что где-то рядом есть человек, способный принять мяч и отправить его через сетку, я превращаюсь в супермена. Я способен вытянуть любой удар, перехватить любую, даже сносящую с ног подачу, я способен выложиться по полной, чтобы создать выгодное положение для того, нападающего.
Но если вокруг меня только ненадёжные идиоты, которым я не доверяю, мне приходится делать всё самому. Бегать по полю, принимать, перебрасывать. И, как правило, всё это выглядит смешно, и КПД очень низок.
По жизни так же.
Любимые тридцать секунд за сутки – это тот момент, когда я забираюсь под одеяло и отпускаю себя. Расслабляются все мышцы, пустеет вечно забитая голова, кажется, что всё закончилось. Набитое камнями тело, в котором мне тесно, наполняется блаженным успокоением. Потом мысли возвращаются, мышцы словно приходят в напряжение, и, если я не ушатан до состояния нестояния, приходится долго и мучительно засыпать. Топить в Мёртвом море мяч.
Раньше, когда-то давно, я читал то, что заставляло меня думать, что рождало в моей голове идеи, развивало мыслительный процесс, стоило интеллектуальную и моральную базу. Сейчас же я читаю то, что заставляет меня чувствовать. Мысли мои зашли в тупик, они валятся на бетонную стену, как на амбразуру, их трупы-трупы-трупы таких, и всё без толку. Я устал, я существую, а чужие эмоции и поступки гонят мою кровь, на щеках проступает здоровый румянец. Я не хочу думать, я хочу чувствовать.
Такое впечатление, что я законсервирован.