Трепетная лань. Наклонности Гестапо.
Ты можешь молиться кому угодно, но яблоки всё равно падают только вниз. Как и сосульки, впрочем. Иногда сосульки кого-нибудь убивают.
Когда я думаю о своём брате, больше всего меня волнует, кем он станет. Потому из всего, с чем я столкнулась к полным двадцати годам, самым неприятным является чистое осознание того, что я ни на что не годен. Опуская тему моей неспособности нормально общаться с людьми, мою откровенную чёрствость и закомплексованность, и переключаясь исключительно на производственное направление... я ничего не умею и ничего не знаю. Особые навыки отсутствуют, объём знаний чуть выше минимума, и даже сваренный мною рис рассыпчатый, но сухой и пересоленный. Специальность, которую я изучаю, зиждется на принципе вырождения. Филологи - это загустевшая голубая кровь. Одни получают свой диплом, чтобы потом встать за кафедру и выучить других филологов, которые позже тоже встанут рядом, и с каждым таким поколением реальная компетенция 'профессионалов' сводится к минимуму, ибо сам процесс обучения превращается в фальшь. Дураки учат дураков, а потом они вместе оголтело убеждают окружающих и друг друга, что чего-то стоят. Несомненно, первые пару лет кто-то ещё пытается бороться - разум, он как резиновый мяч, хуй утопишь, - но в конечном итоге эта борьба оказывается попыткой в одиночку разгрести городскую свалку и посадить там лес. Оценили масштаб катастрофы?
Беда, пожалуй, не столько в неподготовленности к самостоятельной жизни, а в уверенности, что ты нахрен никому не нужен. Серьёзно, семь миллиардов с лишком, фраза «Незаменимых людей не существует» начинает играть новыми красками. А вот он ты, такой молодой, здоровый, правда, с остеохондрозом, непригодный для марафона, да внутри у тебя энергии не больше, чем на 5% зарядки, старикан за семьдесят, но ты же готов, ты хочешь творить, но...
Собственно, вы знаете. Счастливые люди не сидят в интернете, а если и сидят, то из длинных постов читают только рецепты.
Когда я думаю о своём брате, больше всего меня волнует, кем он станет. Потому из всего, с чем я столкнулась к полным двадцати годам, самым неприятным является чистое осознание того, что я ни на что не годен. Опуская тему моей неспособности нормально общаться с людьми, мою откровенную чёрствость и закомплексованность, и переключаясь исключительно на производственное направление... я ничего не умею и ничего не знаю. Особые навыки отсутствуют, объём знаний чуть выше минимума, и даже сваренный мною рис рассыпчатый, но сухой и пересоленный. Специальность, которую я изучаю, зиждется на принципе вырождения. Филологи - это загустевшая голубая кровь. Одни получают свой диплом, чтобы потом встать за кафедру и выучить других филологов, которые позже тоже встанут рядом, и с каждым таким поколением реальная компетенция 'профессионалов' сводится к минимуму, ибо сам процесс обучения превращается в фальшь. Дураки учат дураков, а потом они вместе оголтело убеждают окружающих и друг друга, что чего-то стоят. Несомненно, первые пару лет кто-то ещё пытается бороться - разум, он как резиновый мяч, хуй утопишь, - но в конечном итоге эта борьба оказывается попыткой в одиночку разгрести городскую свалку и посадить там лес. Оценили масштаб катастрофы?
Беда, пожалуй, не столько в неподготовленности к самостоятельной жизни, а в уверенности, что ты нахрен никому не нужен. Серьёзно, семь миллиардов с лишком, фраза «Незаменимых людей не существует» начинает играть новыми красками. А вот он ты, такой молодой, здоровый, правда, с остеохондрозом, непригодный для марафона, да внутри у тебя энергии не больше, чем на 5% зарядки, старикан за семьдесят, но ты же готов, ты хочешь творить, но...
Собственно, вы знаете. Счастливые люди не сидят в интернете, а если и сидят, то из длинных постов читают только рецепты.